В нагорья и джунгли Новой Гвинеи - Антон Кротов

На озере можно купаться, вода в Тобе чистая (но не пейте), дно каменистое. Чётко выраженного пляжа в Тук-Туке не имеется, но погрузиться можно почти везде. Температура воды – около +25.

Ровно сутки я провёл на острове, исправляя и доверстывая свою книгу о Шри-Ланке, и вот ещё польза: я отправил с земляком в Москву ненужные уже мне очередные предметы одежды и географические карты. Очень получилось кстати. А вообще я в гостинице побывал два раза за всю Индонезию (в Тук-Туке и потом ещё один раз в Сурабаййе) – всё же мне больше по душе вольное путешествие, без гостиниц.

Пароход на «Большую землю» ходит каждый час. Посмотрел Тук-Тук, грибы есть не стал – у меня другие планы. Изучать транспорт, мечети, железные дороги… Впереди меня ждёт город Букитинги!

Суматринские автобусы, и моё девятое пересечение экватора

Вся Суматра и Ява прошита сетью автобусных маршрутов, коими пользуются многие местные жители. Автобусы здесь медленные, в полтора-два раза медленнее, чем в Таиланде или Турции, и вот почему – дороги узкие и извилистые, и каждый встречный грузовик – это ЧП местного масштаба. Почти все автобусы страдают болезнью «кондиционеризм», то есть в них включён кондиционер, даже если на улице ночь и прохладно +20, в автобусе ещё холодней. Автобусы ломаются, от них отваливаются маловажные части при встрече со встречными машинами, в них накурено (это в дополнение к кондиционеру) и бывает достаточно тесно, потому что водитель, в погоне за выручкой, сажает пассажиров на приставные сиденья, табуретки в проходе или на их имитации. И ведь есть же такие маньяки из местных жителей, которые тащатся через два острова – например, на автобусе Медан – Джакарта (70 часов езды!) Сейчас, с расцветом дешёвой авиации, такие чудо-басы начинают отмирать, ведь за те 50 долларов, что стоит билет на этот трёхсуточный автобус, – можно и на самолёте в Джакарту улететь, если билет заранее взять.

При этих при всех недостатках, иногда имеет смысл воспользоваться и автобусом. Конечно, не на трое суток, но одну ночь в индобусе можно пережить. Если автостопом ехать лень, если начался дождик, и хочется перебраться в другой далёкий населённый пункт километров за пятьсот – автобусы к вашим услугам. После шри-ланкийских они очень даже покажутся комфортными и просторными. Итак, я погрузился в холодный кондиционированный «бас» вместе с другой приличной публикой (были и белые мистеры) и ехал вечер и целую ночь, часов четырнадцать, по извилистым дорогам Суматры. Выходить собирался я в городке под названием Имам Бонджол, где проходил и экватор.

В своей жизни я уже в девятый раз пересекаю экватор. Два раза я перелетал его по воздуху (тут момент пересечения наименее заметен), три раза – по воде (тут по такому случаю можно в капитанскую рубку попроситься, поглядеть, как на GPS-приборе цифры становятся все нулями – 00°00’00,00»), и четвёртый раз – по земле. Обычно на трассах в таком месте стоит какой-нибудь монумент, и чем больше город рядом и чем он крупнее, тем больше Символ. Самый большой Экваториальный Монумент я видел в индонезийском Понтианаке. А тут стоял небольшой столб из цемента, метра 3—4 высотой, около которого меня и высадили в предрассветном сумраке.

Автобус погудел и скрылся со своими замороженными и прокуренными пассажирами в утреннем тумане, а я обошёл вокруг «монумента» (надписи не было, или она стёрлась) и направился досыпать в ближайшую мечеть. Никого там не было, но одна дверца для меня, как полагается, была открыта.

Утром посёлок Имам Бонжол ожил, – ожил и я. Рассмотрел подробней: монумент (и сфотографировался с ним), бюст и статую Бонжола (видимо, героя борьбы за независимость), а также местную фабрику по производству соевых кубиков-«таху». Соевые бобы долгое время уваривают в больших 200-литровых бочках (под ними дровами поддерживают огонь), перемалывают, получая белую кашу, потом её охлаждают, промывают и отжимают, потом прессуют и режут кубиками. Получаются белые невкусные кубики, их уже можно продавать. Если их пожарить, они наконец становятся вкусными. Столь много процессов проходит в жизни этих несчастных бобов, прежде чем они попадают в наш организм и сталкиваются с пищеварительным, ещё одним процессом!

Кроме фабрики соевых кубиков, Имама и экватора, – смотреть в пос. Бонжол было нечего. Я сел в утренний пригородный автобус и проследовал в ещё одно место, неподалёку, где растёт цветок Раффлезии Арнольди, самый большой в мире.

Цветок Раффлезии и другие радости

Самый большой в мире цветок – Раффлезия – растёт в нескольких в мире местах, и я уже встрачался с таковым в малайском штате Сабах три года назад – но там меньший в диаметре сорт, примерно как большая кастрюля в диаметре. Но вообще встретить цветок так просто нельзя. Нужно для этого быть ботаником или охотником по цветам. Суперцветок существует в виде бутона от девяти месяцев до года. Бутон постепенно расширяется, становится по размеру как кочан капусты, и растёт он прямо на земле, нету у него ни ствола, ни стебля. Наконец цветок раскрывается и цветёт от трёх до пяти дней. Только в это время и можно увидеть красоту и величину самого большого цветка.

Все несколько мест в мире, где Раффлезия растёт – это экваториальный лес. Так просто на дороге она не попадается. Но и в Малайзии, и в Индонезии за местами распространения Раффлезии следят специальные ботаники, которые ежедневно обходят лес по тропинкам – им уже известны все бутоны в окружающих гектарах леса – и если какой цветок зацвёл, они отмечают его расположение и уведомляют контору заповедника, что на участке номер такой-то расцвета Раффлезия, и пару дней туда можно водить туристов. Может же случиться, что ни одного цветка нет в наличии – такое тоже бывает. Ну а мне и тогда, и сейчас повезло.

Итак. Водитель автобуса, проинформированный о моём пристрастии к Цветку, высадил меня у поворота на деревушку, где эта Раффлезия и была изображена. Я прошёл через деревню по узкой дорожке (местные жители жарили, варили, копались в полях, занимались своим хозяйством), спрашивая, где Раффлезия, и упёрся в конец деревни. Там меня уже ждал ботаник на мотоцикле, видимо в надежде на посетителей приехавший из города. Это редкий случай, когда пользоваться гидом необходимо – не будучи специалистом, найти цветок в чаще почти невозможно.

Ботаник обрадовал меня, сказав, что два дня назад расцвёл Очень Большой Цветок, но до него нужно топать два километра через джунгли (так и оказалось, действительно неблизко). Свои хлопоты по посещению леса со мною ботаник оценил примерно в $3. Я был на всё согласен, и мы поднялись над рисовыми полями, почвякали по грязи и ручью, поднялись вверх по склону, покрытому лесом, и наконец увидели Её, гигантскую краснющую Раффлезию в вечной тени деревьев. Диаметром сантиметров шестьдесят, не меньше. Я был очень доволен.

Рядом был ещё бутон, но ждать полгода, пока он распустится – не будем.

Цветок раффлезии

Автор книги с цветком раффлезии. Остров Суматра

Сфотографировал Цветок в разных ракурсах, аккуратно прикоснулся к лепестку, понюхал – говорят, должно очень дурно пахнуть, но мне не показалось: запах слабый, для меня почти нечувствительный, или мне дурианы весь нюх отшибли. Гид сказал, что запах чуется издали – ещё не видишь цветка, а запах уже чувствуется, – но я не заметил. В общем, своё детское любопытство я удовлетворил и пустился в обратный путь. Гид, получив обещанный мною бакшиш, рассосался среди деревенских домиков, а я постепенно выбрался на трассу и застопил локальный автобус до Букитинги – до города оставалось не больше десяти километров.

Железнодорожные приключения на Южной Суматре

С небольшой скоростью, на попутных машинах и местных рейсовых автобусах, я продвигался на юго-восточную оконечность Суматры. Тем временем «зимний месяц», февраль 2011 года, подходил к своему концу. Всего на поездку по Суматре я потратил десять дней – такой уж длинный и неторопливый остров.

Долго ли, коротко ли, добрался я до Либук-Лингау, город, докуда доходит ветка Южно-Суматрийской железной дороги. Тут, как я уже отмечал, всего три системы – Меданская (пять действующих направлений), Падангская (в состоянии деградации, пара поездов осталась, и то по рабочим дням) и Южная. Эта южная в относительно хорошем состоянии, по ней большой грузопоток, вот она и сохраняется. Три конца – Палембанг, Бандарлампунг и Либук-Лингау и одна точка-узловая станция Перабумули (Perabumulih). В Палембанг я уже ездил три года назад, а Либук-Лингау не посещал ни разу.

Итак, вечером 27-го февраля маршрутка подвезла меня к вокзальчику Либук-Лингау. На путях стоял единственный пассажирский поезд, готовый пойти в ночь на Палембанг. Но я не спешил садиться в него, ведь в Индонезии можно насладиться ездой в локомотиве товарного поезда. Это одна из стран, где это можно. Как раз из некоего тупика подгоняли состав с 12-ю цистернами из-под солярки. Только поезд достиг станции, как местные к нему устремились с ёмкостями. Одни, открыв цистерны, целиком лезли в них, черпали оставшуюся на донышке соляру и передавали наверх. Другие, отвинтив нижние краны, привязывали к ним половинки от десятилитровых канистр. Во многих бочках, действительно, на дне обнаруживался остаток топлива – где больше, где меньше, но по пять и даже семь литров иногда удавалось местным наскрести. Сотрудники ж. д. станции и машинист не обращали внимания на это – вероятно сие была нормальная ежедневная практика, а может быть им тоже доставался какой-то бакшиш (взятка) деньгами или бензином.